Алекса прокралась следом за Шорохом, остановив взгляд на фотографиях у выхода. Здесь висело больше сотни фото с учениками интерната, на фотографиях запечатлены их достижения. Вот Галис, 16 лет, стоит на пьедестале, сжимая кубок по "лучшим спортивным достижениям в юношеской группе", Таг, 10 лет, кланяется публике, сжимая в правой руке хвост зараженного, а в левой - винтовку старого образца. Алекса поискала глазами себя, но фотографии не было.
Она подумала: "Мои интернатские успехи были черезчур банальными."
На лестнице послышались шаги. Кто-то шёл сюда, а спрятаться в зале практически негде, не считая ниши под лестницей, но туда успевал спрятаться только Ник. Алекса схватила Шороха за руку и скользнула за дверь, жестами давая понять Нику, что они подождут его на улице. Она была страшно недовольна тем, что не удалось как следует побродить по интернату и вспомнить.

Это всего лишь совершал обход ночной сторож, уже не первой молодости и почти совсем глухой. Увидев , что мальчик спит, сторож подошел к нему и изо всех сил долбанул кулаком по макушке. Мальчик рухнул на пол, потом встал и выпрямился по стойке "смирно".
- Всего шесть часов на посту стоишь, сучий потрох ! Сколько тебя можно учить ?! В армии так же будешь дежурить - весь отряд перебьют ! - орал сторож. Он был добрым, поэтому не поступил, как обычно делают наставники в таких случаях.
Сторож был без оружия. но все равно выглядел внушительно, несмнотря на отсутсвие формы. Благодаря мускулам и внушительному животу он был поперек себя шире, а если судить по лицу, то сторож вполне мог быть отцом или дедом Галиса, эти характерные черты не скрывали даже многочисленные шрамы и небритое лицо.